Татьяна Львовна Щепкина-Куперник
(1874 - 1952)
Татьяна Щепкина-Куперник, правнучка известного актера Михаила Щепкина, родилась 12  января 1874 г. в Москве, в семье видного киевского адвоката Льва Абрамовича Куперника. Окончила киевскую гимназию.С ранних лет была связана с московской артистической средой, дружила с А.П.Чеховым, М.Н.Ермоловой. Писательница, известна прежде всего классическими для своего времени переводами драматургии Э.Ростана, У.Шекспира, Лопе де Веги, Мольера, К.Гольдони, Р.Б.Шеридана.
Автор рассказов и повестей, пьес в стихах, путевых заметок, мемуаров. Сборники стихов: "Из женских писем" (1898), "Мои стихи" (1901), "Облака" (1912), "Отзвуки войны" (1915). Стихотворение Татьяны Щепкиной-Куперник "На Родине" ("От павших твердынь Порт-Артура..."), написанное под впечатлением расстрела манифестации петербургских рабочих у Зимнего дворца 9 января 1905 года, стало народной песней.
      Скончалась Т.Л. Щепкина-Куперник 27 июля 1952 года, похоронена в Москве на Новодевичьем кладбище.
Радиобеседа о жизни и творчестве Татьяны Радиобеседа о жизни и творчестве
 
 
 Воспоминания Щепкиной-Куперник Татьяной Львовной о Силламягах

Еще огромной радостью было лето. Много лет подряд мама уезжала из Петербурга на лето в те места, которые тогда считались "глушью", -- сперва за Териоки на Черную речку (Ваммельсу), потом в Силламяги (за Гунгербургом). Там она снимала крохотную дачку, и мы жили великолепно. Иногда тетя со своим маленьким сыном приезжала к нам, оставляла его на попечение мамы и уезжала на гастроли, иногда поблизости жили Урусовы или петербургские родственники. Но это в моей личной жизни играло малую роль: тут я уже была не одна, я была с природой, окончательно ставшей для меня источником живой радости, с тех пор как мне подарили Андерсена и я узнала настоящую поэзию. Я помню, как, бывало, едем мы в вагоне и вот доезжаем до того места, где показывается блестящая полоска моря. Я давно стерегу этот момент, но все-таки мамин радостный возглас "Море! Море!" заставляет заколотиться мое сердце. Это так вошло в плоть и кровь, что и теперь, когда я издали завижу море, сердце начинает биться от волнения, как в детстве, -- точно случилось что-то необыкновенное.

 Потом, после города, после душного вагона -- бальзамический воздух соснового леса, какой-то особенный аромат земли, свежей травы, первых, еще не душистых, но так необычайно пахнущих цветов -- синеньких подснежников, белых анемонов, желтеньких "баранчиков" со сладкими стеблями... Запах некрашеных, тесовых стен дачки, на которых местами блестит пахучая смола. Открытое окно прямо в лес -- и солнце, солнце... И это ощущение радости, восторга, покоя, сразу проникавшее все мое существо...
Места, где мы жили (особенно в Силламягах), были очень красивые. Чудесные прогулки, из которых некоторые запомнились навсегда: по ручью на мельницу, где мельничиха поила кофе с вкусным сепиком, и было странно: почему мельник весь белый с головы до ног -- а она нет? Потом к Петгофским скалам и в парк "Монрепо", где садовник с разрешения владельца продавал цветы и показывал парк. За какие-нибудь двадцать, тридцать копеек старик садовник нарезал нам огромный букет душистых летних цветов. Весной, впрочем, за цветами не надо было ходить в "Монрепо": северная весна щедро украшала все овраги и лужайки белыми нарциссами, растущими там в диком виде, а июнь приносил лесную орхидею -- в просторечии ночную фиалку, -- это был мамин любимый цветок, а для меня он и сейчас даже не любимый, а возлюбленный цветок -- и запах его я не сравню ни с каким другим материальным наслаждением.
 Еще был у меня в Силламягах "волшебный дворец" -- старый дуб с огромным дуплом, с низкими раскидистыми ветвями, на которые было легко взбираться. Там я целыми днями играла, читала, мало кого допускала туда. Раз пустила одну девочку... но это кончилось печально. Недалеко от нас была большая красивая дача, где жил какой-то инженер с женой, бывшей камер-фрейлиной императрицы, и массой детей. Среди них была девочка Оля моих лет. Она первая пошла мне навстречу, и мы начали играть с ней. Она была милая, голубоглазая девочка и понравилась мне. Я поделилась с ней своим дуплом, и мы скоро сдружились.
Как-то раз -- я помню это как сейчас! -- мы играли в большом гороховом поле, недалеко от нашей дачки, и уплетали вкусные стручки. Оля начала мне рассказывать, что завтра ее именины и ее мамы -- у них будет много гостей, и шоколад, и танцы, и фейерверк. "Ах, как бы я хотела, чтобы ты пришла к нам! Подожди: я побегу и спрошу маму, можно ли тебе прийти!" Я не успела открыть рта, как ее фигурка уже замелькала впереди по направлению к их даче. И вот, что хотите: предчувствие, какая-то интуиция, но я помню, как я осталась со стручками в руках и в ужасно смутном настроении -- я знала, что мне не позволят прийти туда. Почему -- я не знала, но мне было что-то неприятно и жутко, и сердце сжималось и билось... Оля вернулась смущенная:
-- Мама не позволяет, Таничка...
Мне что-то перехватило горло. Я молчала. Оля, очевидно, решила объяснить мне все и дрожащим голоском продолжала:
-- Мама говорит, что мне нельзя с тобой играть, потому что у тебя нет папы.
-- У меня есть папа, только он живет в другом городе... -- спокойно ответила я и еще нашла достаточно самообладания, чтобы прибавить: -- Да мне все равно мама и не позволила бы пойти к чужим!
Потом собрала свои стручки и гордо пошла домой. Но дома гордость покинула меня, я со слезами бросилась к маме и, дрожа и плача, требовала, чтобы мне объяснили, почему это со мной нельзя играть, раз у меня нет папы, и почему у меня папы нет, зачем он не с нами.
Бедная мамочка, необычайно добрая от природы, тут вспыхнула и рассердилась:
-- Ах, она этакая... за императрицей горшки выносит, так и воображает себя невесть чем!
Я запомнила эти слова, как всякую подробность этого дня.
Но мамин гнев тоже быстро перешел в слезы -- и порывом своей редкой нежности она быстро заставила меня утешиться в моем огорчении... но не забыть его.
 

Илья Репин. Портрет писательницы Т.Л.Щепкиной-Куперник 1914 г .

 

Литература в библиотеке

  1. Щепкина-Куперник Т.Л. Дни моей жизни, М.: Захаров, 2005. (Серия "Биографии и мемуары").

 Произведения и переводы Т.Л. Щепкиной-Куперник в библиотеке:

  1. Девочка Лида : сборник повестей. Москва : ТЕРРА, 1997. 464 с. : ил.(Библиотека для девочек).
  2. Пьесы. Ростан, Эдмонд, 1868-1918. Москва : Правда, 1983. 624 с. : ил., 1 л..
  3. Венеция, город любви и смерти. Выпуск 1 : Ардингелло и блаженные острова. Москва : Рандеву-АМ., 1999. 304 с. : ил.(Литературная галерея).
  4. Неувядаемый цвет : Книга воспоминаний : в 3-х томах. Том 1. Любимов, Николай М. Москва : Языки русской культуры, 2000. 416 с. (Язык. Семиотика. Культура).
  5. Сирано де Бержерак : [Принцесса Греза; Сирано де Бержерак; Орленок] : пьесы. Ростан, Эдмонд, 1868-1918. Москва : ЭКСМО, 2003. 736 с. : ил., 1 л. портр. (Зарубежная классика).
  6. Пьесы : [Сирано де Бержерак ; Принцесса Грезе]. Ростан, Эдмонд, 1868-1918. Москва : ЭКСМО, 2003. 576 с. (Библиотека мировой литературы).
  7. По золотому кольцу Гунгербурга : люди, времена и события. Книга 2 / Стрелков, Виктор - Нарва-Йыэсуу, 2014. - 441, 442 с.
  8. Полное собрание сочинений : в 14-ти томах : [перевод с английского]. Шекспир, Уильям, 1564-1616. Киев : Наукова думка : Киевская Академия Евробизнеса ; Николаев : Академия, 1994. 510, [2] с. : ил. (Литературная серия "Академия").
  9. Ромео и Джульетта ; Сон в летнюю ночь : [пьесы]. Шекспир, Уильям, 1564-1616. Москва : Эксмо, 2010. 241, [3] с. [Лучшая классика в стиле манга]
  10. Разрозненные страницы : [сборник]. Щепкина-Куперник, Татьяна Львовна, 1874-1952.Москва : Художественная литература, 1966. 312 с.
  11. Ермолова. Щепкина-Куперник, Татьяна Львовна, 1874-1952. Москва : Искусство, 1972, 1983. 192 с. : ил. (Жизнь в искусстве).
  12. Избранное : [сборник]. Щепкина-Куперник, Татьяна Львовна, 1874-1952. Москва : Советский писатель, 1954. 820 с. : ил.

 

Perioodika artiklid / Статьи из периодики

 

  1. В Силламяэ бывали многие известные люди : [из истории города] // Силламяэский Вестник (2014) 20 февраля, Nr. 8. - c. 1,2.

Linna tunnustused

 

Meie veebilehed

facebook google48 youtube calameo